Абсурд и путаница в стихотворениях О.Григорьева для детей (целостный анализ 1-2 стихотворений)

Олег Евгеньевич Григорьев родился на Вологодчине, куда семью будущего поэта эвакуировали из блокадного Ленинграда. Вернувшийся с фронта отец начал сильно пить. Разведясь с ним, мать, забрав детей, решила вернуться в родной город. Ребёнком, Олег Григорьев прекрасно рисовал, увлекался энтомологией, проявлял незаурядные музыкальные способности. Большинство рисунков тех лет погибло во время ежегодных наводнений, затапливавших полуподвальную комнату, где жила его семья. Олег Григорьев посещал школу при Академии художеств. Отличавшийся бунтарским характером, он часто не находил общего языка с одноклассниками, конфликтовал с педагогами. Поводом для его отчисления стало хулиганское поведение, а также сочинение поэмы «Евгений Онегин на целине»[6, с.9]. Работать Олег Григорьев начал пятнадцатилетним подростком. Как типичный представитель «поколения дворников и сторожей», он стремился не к большой зарплате, а к максимальной личной свободе. Полностью отказавшись от идеи получить художественное образование, тем не менее, продолжал увлеченно рисовать и писать стихи, мгновенно «уходившие в народ» »[6, с.11]. Олег Григорьев дружил, сотрудничал, тесно общался со многими ныне известными представителями авангардного искусства, был яркой фигурой ленинградского андеграунда 60-80-х годов. Его стихи часто публиковали самиздатовские журналы. Время от времени они появлялись на страницах массовых ленинградских газет. В 1971 году Олег Григорьев выпустил первый сборник произведений для детей «Чудаки», который, по счастливому стечению обстоятельств, чиновники от литературы просто «проспали». Два рассказа из этого сборника – «Гостеприимство», «Апельсин» – были экранизированы для детского юмористического киножурнала «Ералаш». Однако два года спустя белая полоса снова сменилась черной: Олег Григорьев был осужден за тунеядство. Сначала его ждала тюрьма «Кресты», потом – принудительные работы. Освободившись досрочно, Олег Григорьев скитался по квартирам друзей, нигде не работал, часто пил. Для книжных издательств, редакций газет, журналов он стал настоящей «persona non grata»[1, с.38]. Тем не менее, в 1981 году вышла его вторая детская книга – «Витамин роста». Официальными литературными кругами (персонально – Сергеем Михалковым) книга была признана опасной для советских детей, что дало формальный повод отклонить заявление поэта о приеме в Союз писателей.

Олег Евгеньевич Григорьев родился на Вологодчине, куда семью будущего поэта эвакуировали из блокадного Ленинграда. Вернувшийся с фронта отец начал сильно пить. Разведясь с ним, мать, забрав детей, решила вернуться в родной город. Ребёнком, Олег Григорьев прекрасно рисовал, увлекался энтомологией, проявлял незаурядные музыкальные способности. Большинство рисунков тех лет погибло во время ежегодных наводнений, затапливавших полуподвальную комнату, где жила его семья. Олег Григорьев посещал школу при Академии художеств. Отличавшийся бунтарским характером, он часто не находил общего языка с одноклассниками, конфликтовал с педагогами. Поводом для его отчисления стало хулиганское поведение, а также сочинение поэмы «Евгений Онегин на целине»[6, с.9]. Работать Олег Григорьев начал пятнадцатилетним подростком. Как типичный представитель «поколения дворников и сторожей», он стремился не к большой зарплате, а к максимальной личной свободе. Полностью отказавшись от идеи получить художественное образование, тем не менее, продолжал увлеченно рисовать и писать стихи, мгновенно «уходившие в народ» »[6, с.11]. Олег Григорьев дружил, сотрудничал, тесно общался со многими ныне известными представителями авангардного искусства, был яркой фигурой ленинградского андеграунда 60-80-х годов. Его стихи часто публиковали самиздатовские журналы. Время от времени они появлялись на страницах массовых ленинградских газет. В 1971 году Олег Григорьев выпустил первый сборник произведений для детей «Чудаки», который, по счастливому стечению обстоятельств, чиновники от литературы просто «проспали». Два рассказа из этого сборника – «Гостеприимство», «Апельсин» – были экранизированы для детского юмористического киножурнала «Ералаш». Однако два года спустя белая полоса снова сменилась черной: Олег Григорьев был осужден за тунеядство. Сначала его ждала тюрьма «Кресты», потом – принудительные работы. Освободившись досрочно, Олег Григорьев скитался по квартирам друзей, нигде не работал, часто пил. Для книжных издательств, редакций газет, журналов он стал настоящей «persona non grata»[1, с.38]. Тем не менее, в 1981 году вышла его вторая детская книга – «Витамин роста». Официальными литературными кругами (персонально – Сергеем Михалковым) книга была признана опасной для советских детей, что дало формальный повод отклонить заявление поэта о приеме в Союз писателей.

Олег Евгеньевич Григорьев родился на Вологодчине, куда семью будущего поэта эвакуировали из блокадного Ленинграда. Вернувшийся с фронта отец начал сильно пить. Разведясь с ним, мать, забрав детей, решила вернуться в родной город. Ребёнком, Олег Григорьев прекрасно рисовал, увлекался энтомологией, проявлял незаурядные музыкальные способности. Большинство рисунков тех лет погибло во время ежегодных наводнений, затапливавших полуподвальную комнату, где жила его семья. Олег Григорьев посещал школу при Академии художеств. Отличавшийся бунтарским характером, он часто не находил общего языка с одноклассниками, конфликтовал с педагогами. Поводом для его отчисления стало хулиганское поведение, а также сочинение поэмы «Евгений Онегин на целине»[6, с.9]. Работать Олег Григорьев начал пятнадцатилетним подростком. Как типичный представитель «поколения дворников и сторожей», он стремился не к большой зарплате, а к максимальной личной свободе. Полностью отказавшись от идеи получить художественное образование, тем не менее, продолжал увлеченно рисовать и писать стихи, мгновенно «уходившие в народ» »[6, с.11]. Олег Григорьев дружил, сотрудничал, тесно общался со многими ныне известными представителями авангардного искусства, был яркой фигурой ленинградского андеграунда 60-80-х годов. Его стихи часто публиковали самиздатовские журналы. Время от времени они появлялись на страницах массовых ленинградских газет. В 1971 году Олег Григорьев выпустил первый сборник произведений для детей «Чудаки», который, по счастливому стечению обстоятельств, чиновники от литературы просто «проспали». Два рассказа из этого сборника – «Гостеприимство», «Апельсин» – были экранизированы для детского юмористического киножурнала «Ералаш». Однако два года спустя белая полоса снова сменилась черной: Олег Григорьев был осужден за тунеядство. Сначала его ждала тюрьма «Кресты», потом – принудительные работы. Освободившись досрочно, Олег Григорьев скитался по квартирам друзей, нигде не работал, часто пил. Для книжных издательств, редакций газет, журналов он стал настоящей «persona non grata»[1, с.38]. Тем не менее, в 1981 году вышла его вторая детская книга – «Витамин роста». Официальными литературными кругами (персонально – Сергеем Михалковым) книга была признана опасной для советских детей, что дало формальный повод отклонить заявление поэта о приеме в Союз писателей.

Это удивительные стихи, читая которые взрослые вдруг осознают и себя, и своих детей живыми, творческими, интересными людьми. О каждом стихотворении хочется сказать: “Точно!” В стихах Олега Григорьева нет назидательности, менторства, негативной оценки действительности – есть лишь ее комическое обыгрывание, жизнерадостное и ни на кого не направленное. В предисловии к книге поэт Михаил Яснов пишет: “Были люди, говорившие, что чудо – это не инопланетяне, не мистика. Чудо – это то, что рядом, под рукой, у сердца. Это простая вещь, простое слово, простая жизнь, даже с ее уродствами и низостями”. Если уж хочется в его стихах услышать некую “воспитательность” или “образовательную полезность”, то пожалуйста: стихи Олега Григорьева – это и “альтернативный учебник русского языка” (что можно сказать о стихах многих замечательных русских поэтов). Во многих стихах виртуозно обыгрывается омофония – когда слова звучат одинаково, но имеют различное лексическое и грамматическое значение. Да и вообще ошибка становится невозможной, поскольку ритм и рифма гарантируют правильность понимания и реализации языкового закона. О любом событии в стихах Григорьева рассказывается простыми, привычными словами. Но слова эти начинают жить своей жизнью – и часто “не узнают” друг друга[5, с.202]. В стихах Григорьева ребенок становится творцом слов, точно называя реальность, для которой пока нет адекватного обозначения в языке.

1. Арзамасцева И.Н. Григорьев Олег Евгеньевич (1943 – 1992) / И.Н. Арзамасцева // Детские писатели: Справочник. – М., 1995. – С. 38 – 41. 2. Григорьев Олег Евгеньевич // Русские писатели ХХ века: Биобиблиогр. словарь. В 2 ч. Ч. 1 – М., 1998. – С. 399 – 400. 3. Григорьев Олег Евгеньевич // Литература и фантазия: Сборник для детей. – Тверь, 1995. – С. 244. 4. Григорьев Олег Евгеньевич // Мир петербургской детской книги. Авторы. Переводчики. Художники: Творческие биографии. – СПБ., 2000. – С. 39 – 43. 5. Севрюгин В. Олег Григорьев. Стихи для детей. – М., 2005. 6. Яснов М. Вослед уходящей эпохе: (Заметки о жизни и поэзии О. Григорьева) // Детская литература. - 1998. - № 5 - 6. – С. 9 – 14.