Заказывайте написание контрольной работы по философии. Рассчет стоимости работы бесплатно!
. Один из стереотипов, которые годами господствуют в соционической среде, не вызывая вопросов у большинства социоников –это версия типа одного из лидеров Французской революции XVIII века Максимилиана Робеспьера (1758-1794). Робеспьер оставил память о себе, как о сухом и суровом человеке, предпочитавшем размеренный образ жизни и не стремившемся ни к обогащению, ни к радостям жизни, но безжалостным к врагам, число которых пополняли даже недавние друзья. Впрочем, те, кто поближе ознакомился с биографией, советуют по-новому подойти к этой противоречивой фигуре. Как сказано в эссе Хиллари Мантел: »Если хочешь писать о Робеспьере, не нужно бояться ошибок. В противном случае любая фраза будет изобиловать условными и уточняющими оборотами, а любая цитата –сопровождаться извинительным «утверждают, что...». Придется то идело противоречить себе, поскольку сам Робеспьер часто себе противоречил»1 Львов, В. Максимилиан Робеспьер и его тип // [Электронный ресурс]:http://www.socioboom.ru/texts/robespierre . При всей ценности воспоминаний, память других людей принадлежит другим людям. По ней можно больше узнать о тех, кто вспоминает, чем о тех, кого вспоминают. Чтобы узнать, каким на самом деле был Робеспьер, стоит изучать слова самого Робеспьера. В конце XVIIIв. Франция была страной земледельческой по преимуществу. В 1787г. на 23 млн. с небольшим ее населения на города приходилось всего около 2 млн., или 8,7%. Лишь два торгово-промышленных центра –Париж и Лион–насчитывали более 100 тыс. жителей2 Лукин, Н.М. Максимилиан Робеспьер / Н.М. Робеспьер. – М.: Изд. Академии наук СССР, 1960. – С. 3 . Крупными земельными собственниками были король, дворянство и духовенство. В руках «привилегированных» сословий сосредоточивалось по разным провинциям от 13 до 50% всей находившейся под обработкой земли. Рядом с помещичьим землевладением видное место занимало крестьянское, на долю которого приходилось от 23 до 60% земельной площади. Но среди крестьян преобладали мелкие собственники. В некоторых областях около половины крестьян имели надел от одной до девяти десятин. В провинции Лаоннэ 45% населения имело лишь дом и клочок земли, меньше четверти десятины. Путешествовавший по Франции в конце 80-х годов XVIII в. англичанин Артур Юнг говорит, что мелкие крестьянские владения столь раздроблены, что одно фруктовое дерево с несколькими саженями земли образует усадьбу, приковывающую к земле целую семью3 Жан Жорес. Социалистическая история Французской революции в 6 томах. – М.: Прогресс, 1978-1983 . Накануне революции число земельных собственников во Франции было не менее 4 млн. Вообще расслоение крестьянства сделало к концу XVIIIв. крупные успехи. На одном полюсе деревни мы уже находим сельскую буржуазию, соединявшую сельское хозяйство с торговлей или промыслами; на другом –малоземельных и безземельных. Между кулаками и деревенской беднотой лежал плотный слой среднего, «трудового» крестьянства; средний размер надела такого «землероба» доходил до 13 десятин. Крупные землевладельцы обычно не вели своего хозяйства, предпочитая сдавать свои имения в мелкую аренду крестьянам. Накануне революции огромное большинство французских крестьян было лично свободными: они не принадлежали помещику и не были прикреплены к своим участкам, которыми могли распоряжаться по своему усмотрению.Крестьянин считался собственником своей земли, но на ней лежали некоторые платежи и повинности, уцелевшие еще со времени крепостничества. Предпосылки революции были уже явно выражены4 Адо, А.В. Крестьяне и Великая Французская революция. Крестьянские движения в 1789-94 гг. М.: Изд. МГУ, 2003. – С. 89 . Великие социальные перевороты, процесс крушения старого порядка и замена его новым, – пожалуй, наиболее интересные и наиболее загадочные эпизоды истории. Но и среди них Великая французская революция – своего рода эталон, сокровищница исторического и социального опыта, к которому обращаются вот уже двести лет и историки, и социологи, и практические политики. Чем же этот исторический опыт может помочь в понимании нашей собственной истории и что он нам может дать сейчас? Есть множество аспектов изучения событий этого периода, и анализ каждого из них в состоянии обогатить понимание законов социального и политического развития. Быть может, самый болезненный и противоречивый аспект Великой французской революции – так называемый «революционный террор». И в нашей истории имели место подобные события, и до настоящего времени даже упоминание о них вызывает бурные споры. Может быть, небесполезно попытаться разобраться в этом явлении на более удаленном от нас и лучше документированном историческом материале.