На мой взгляд, богословие в качестве личного творчества возможно не просто как интеллектуальное познание учения отцов, а как переживание, вырастающее из живого опыта литургической общины. Недостаточно просто ходить в церковь «помолиться» и читать тексты святых отцов (пусть даже в оригинале). Это не спасет от дезориентации в мире церковных проблем и заблуждений времени. Современный человек настроен, слишком индивидуализировано, т.е. он всегда склонен все решать на основе своего опыта, который, —хотя он этого и не замечает, — по сути есть опыт светский, опыт, накопленный в миру. Вследствие этого человек, даже самый начитанный в отцах, сам того не желая, решает церковные вопросы мирским разумом, по плоти. А такой подход, при всех благих желаниях, приводит к разрушительным для Церкви результатам. Этот подход не богословский: он скорее либо интеллектуалистический, либо сугубо практический (в зависимости от «опыта» конкретного человека).
Богословие же изначально не воспринимает себя как творчество, рожденное личным опытом (опытом изучения соответствующей литературы или опытом светской жизни). Богословие, конечно, есть личный опыт, но опыт иного. Оно рождается в недрах конкретной общины, исходит из опыта изначальной веры, объединяющей эту общину в нечто целостное, в живой организм. Богословие является ростком, возрастающим на ниве веры и ощущающим благодатное присутствие земли, питающей его живыми соками. Именно это ощущение не позволяет богослову отчуждаться, отрываться, «индивидуализироваться». Он вообще не может осознавать себя как некое «я», борющееся за православие и изучающее «истину». Для него существует только Церковь, которую он ощущает в своем собственном дыхании, в дыхании своих братьев; он чувствует Церковь как живой организм — страдающий в этом мире, но в своем страдании и умерщвлении обретающий воскресение и вечную жизнь. Такое переживание, в недрах которого рождается богословие, присутствует в молитве за ближних. Сначала человек молится за ближних, предоставляет их судьбу Промыслу Божию; затем начинает ощущать, что они составляют нечто единое с ним, единое по духу и по плоти. После этого ближних и самого себя он воспринимает не просто как отдельных «персонажей» бытия, судьба которых его волнует, но как единую Церковь, глава которой Христос. Только потому, что Христос есть глава Церкви, возможно спасение, возможно богословие. Церковь есть продолжающееся воплощение Христа, живое его присутствие во всех членах церковной общины, насколько они таковыми являются. Таков путь, ведущий к церковному богословию.