И все-таки с самого возникновения Государственной Думы и до ее заката в 1917 году она имела свой исторический смысл и назначение: служить делу мирного выхода из глубочайшего кризиса. И в Думе каждого из четырех созывов предпринимались попытки вывести Россию на дорогу мирного развития. Несмотря на все эксцессы слева и справа, роспуски и разгон, Дума просуществовала 11 лет. Но их не хватило для мирного переустройства России: слишком много неверных шагов делали «верхи», слишком большой революционный потенциал оказался в стране. И либералы, поставившие в центр своей деятельности парламентскую работу, порой брали неверный тон, были непоследовательны. Но при этом они были заинтересованы в сугубо мирной работе Думы, в эволюционном пути исторического процесса в России по сравнению с наиболее радикальными фракциями, использовавшие Думу как революционную трибуну.
В наше время переоценок прошлого приходит сознание того, что трагедия русских либералов – трагедия всей России. Есть крылатое выражение: «когда не «проходят» реформы, приходит революция». Ожидание правительства, что Дума положит предел революции, главным образом, фактом своего существования, а не «далеко идущими реформами», сделали Думу суррогатом демократии, парламентаризма. Как показала история, реформы, экономический рост страны не могли обеспечить эволюционный путь ее развития – в экстремальных условиях военного времени боле реальной оказалась революционная альтернатива. В результате парламент в России возник слишком поздно для того, чтобы успешно выполнить свою главную миссию: обеспечить мирную, эволюционную модернизацию государства и общества. В этом первый урок для нас, тех, кто занят модернизацией России сегодня: власть должна освободиться, наконец, от опасной иллюзии, будто назревшие реформы можно безнаказанно откладывать до греческих календ, подменяя реальные шаги их имитацией.
Созданию первого русского парламента долгое время препятствовали и рассуждения о том, что парламентаризм якобы сущностно чужд нашей стране, являет собой нечто непонятно-инородное и посему отвергаемое населением. Подобные заявления звучат и сегодня.
Однако всем, кто хоть мало-мальски знаком с историей нашей Родины, кто понимает и любит свой народ, очевидно, что парламентаризм как социально-культурный феномен имманентно присущ российской государственности. Совместное принятие важнейших решений, вырабатываемых усилиями коллективного разума в ходе открытых и откровенных дискуссий, в полной мере соответствует общинному русскому менталитету. В свете современных исследований совершенно ясно, что века поисков российской формы народного представительства - от Народных Вече до Федерального собрания образца 1993 года - являются специфической, но неотъемлемой частью общеевропейской истории становления ПАРЛАМЕНТА как архетипической для европейской цивилизации формы согласования интересов различных общественных групп и их превращения в государственную волю. Эта история не прямолинейна. Ее пути и взаимосвязи порой причудливы и не видны при поверхностном взгляде. Существует блестящее по своей выразительности и глубине изречение великого русского историка В.О. Ключевского. "Погибшее учреждение, - пишет он, - не воскреснет, как не загорится вновь угасшая индивидуальная жизнь; но его идея, как живучее семя, притаится где-нибудь в складках общественной жизни и, постепенно перерождаясь, пустит от себя росток в каком-нибудь понятии или привычке, о которых при поверхностном взгляде трудно и подумать, что они имеют историческое родство с учреждениями, когда-то действовавшими".
24 страниц
100% уникальность
2011 год
173 просмотров
