На современном этапе общественного развития и правового устройства Российской Федерации организация мероприятий по выявлению и предупреждению преступлений на почве расовой и религиозной ненависти является одним из наиболее актуальных и важных мероприятий в процессе противодействия экстремизму и создания организованного и законопослушного общества.
За последние пять лет количество акций протеста, несанкционированных собраний, пикетирования и демонстраций увеличилось в несколько раз. Активизировалась незаконная деятельность посланников международных экстремистских организаций. Расширяется поле для присоединения новых членов к деструктивным (псевдорелигиозным) сектам и неформальным молодежным объединениям.
Чтобы остановить насилие и исключить действия, нарушающие общественное спокойствие и запугивающие людей, государство предприняло некоторые организационные и практические меры.
Так, в ст. 1 Федерального закона «О противодействии терроризму» указано, что правовой основой противодействия терроризму являются Конституция Российской Федерации, признанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, настоящий Федеральный закон и другие федеральные законы, законы и постановления Президента Российской Федерации.
Среди перечисленных нормативных правовых актов, направленных на борьбу с терроризмом, важнейшее место занимает уголовное законодательство.
Российское законодательство впервые установило уголовную ответственность за терроризм Федеральным законом от 1 июля 1994 г. (ст. 2133 УК РСФСР). Это правило является ответом государства на последствия социальных и политических кризисов в социальном развитии, когда противоправное поведение человека или отдельного лица влияет на принятие организационных и управленческих решений уполномоченным персоналом.
Уголовный кодекс Российской Федерации, введенный в действие с 1 января 1997 г., в ст. 205 сохранил ответственность за терроризм. Однако позже были внесены изменения, устанавливающие ответственность за террористические акты.
Автор считает данную позицию полностью правильной, поскольку она конкретизирует указанный корпус и устанавливает уголовную ответственность за это опасное социальное явление, а не уголовную ответственность за общественно опасные действия в одиночку.
В настоящее время Федеральный закон от 06.03.2006 г. № 35−ФЗ «О противодействии терроризму» в п. 3 ст. 3 содержит определение террористического акта, которое повторяется в диспозиции ст. 205 УК РФ. Статья 205 УК РФ предусматривает ответственность за совершение террористического акта. Конечно, трактовка этой нормы этимологически связана с такими понятиями, как терроризм. Энциклопедия определяет террористическую деятельность следующим образом: «Террор (от лат. «terror» – страх, ужас) – политика устрашения, подавления политических противников насильственными мерами (вплоть до физического уничтожения)».
Специфика законодательной структуры, устанавливающей нормы уголовного законодательства, ответственные за террористические преступления, вызывает много вопросов. Так, представляет интерес ст. 205.1 УК РФ, устанавливающая ответственность за содействие террористической деятельности. При обработке этой статьи, а также при вербовке, вводном в должность, подготовке и других операциях есть признаки того, что терроризм финансируется. В третьей части рассматриваемой статьи, конкретно в качестве квалифицированного персонала, особо упоминается содействие в совершении террористических преступлений.
Согласно определению, предложенному в сносках к этой статье, знак сговора полностью перекрывает знак сбора средств. Следовательно, согласно этому описанию, в случае финансирования необходимо понимать предоставление или сбор средств или предоставление финансовых услуг, и эти знания предназначены для предоставления средств организации, подготовки или 84 совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205.1–205.5, 206, 208, 211, 220, 221, 277–279 и 360 УК РФ, либо для финансирования или иного материального обеспечения лица в целях совершения им хотя бы одного из этих преступлений, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из этих преступлений.
Выражение помощи – это преднамеренная помощь в уголовных делах, включая предложения, инструкции, информацию, средства, или путем устранения препятствий для совершения преступления и сокрытия преступника, средств или обещания преступления, преступные методы, преступные следы или предметы, полученные преступным путем, и обещания покупать и продавать эти предметы. Финансовые средства, направляемые на поддержание функционирования террористических организаций, могут быть расценены как предоставляемые пособником средства совершения террористического преступления (к примеру, ст. ст. 205.3, 205.4 УК РФ). Кроме того, само по себе финансирование можно расценить как устранение препятствия к совершению преступления, а именно — невозможности его совершения без надлежащего обеспечения.
Более того, на взгляд автора не только финансирование терроризма, но и остальные действия, перечисленные в статье 205.1 УК РФ, подпадают под признаки пособничества. Если обратиться к этимологии слов «помощь» и «пособничество», то можно увидеть, что помощь понимается как активное участие в делах человека для облегчения, помощи в любой деятельности. Пособничество и подстрекательство определяется как соучастие в преступлении. Таким образом, можно говорить об эквивалентности терминов, используемых законодателем. С какой целью было введено дополнительное уголовное преступление, в котором пособничество и подстрекательство были выделены как особо опасная форма помощи? Похоже, что законодательные органы пытались подчеркнуть опасность, которую пропаганда терроризма представляет для общества.
Во-вторых, ввиду распространенности в последние годы склонения и вербовки (в частности) граждан России к участию в деятельности террористических организаций, дополнение закона указанной статьей представлялось социально обусловленным. В-третьих, введение данной статьи позволило определить единый вид и размер наказания за содействие в различных видах террористической деятельности, без привязки к конкретной статье. Вместе с тем, перечисленные аргументы представляются не достаточно вескими. Отдельная статья, еще и разделенная на части, вносит путаницу в правоприменительную практику. Разграничение ч. 1 ст. 205.1 УК РФ с ч. 3 практически не всегда возможно. Кроме того, если рассматривать норму, существующую в актуальной редакции, можно заметить, что в примечании, раскрывающем понятие финансирования, почему-то не нашла отражения ст. 361 УК РФ. Вместе с тем ответственность за финансирование акта международного терроризма устанавливается частью второй указанной статьи.
В подобных случаях отмечается отсутствие единообразного подхода законодателя к урегулированию ответственности за рассматриваемые преступления.
Кроме того, отсутствует логика построения норм, когда в одном случае (ст. 205.1) финансирование и вовлечение в террористическую деятельность выносится в первую часть статьи, а в другом (ст. 361 УК РФ) — во вторую часть. Удивительна и конструкция статьи 361 УК РФ, во вторую часть которой вынесено деяние, обладающее меньшей степенью общественной опасности, нежели деяние, размещенное в первой части.
На основе анализа указанных положений можно прийти к выводу о том, что выделение содействия терроризму в отдельную статью, а также выделение финансирования акта международного терроризма и вовлечения в участие в нем в часть вторую статьи 361 УК РФ представляется излишним, поскольку подобные деяния могут быть квалифицированы как пособничество в совершении соответствующего террористического преступления, без сложных, не оправдывающих себя конструкций.
Практика привлечения лиц к уголовной ответственности на основании ст. 205.6 и ст. 361 УК РФ до сих пор отсутствует, а потому говорить об их актуальности или необоснованности включения в закон сложно, ориентируясь на практику. В то же время прецеденты позволили бы не только получить поддержку теории, но и поставить и разрешить практические квалификационные вопросы с объяснением некоторых нюансов, которые, несомненно, возникнут при использовании столь сложных формулировок.
Отграничение террористического акта от диверсии заключается в следующем.
1. Террористический акт проявляется не только в совершении взрыва, поджога и других общеопасных действий (это сходство с саботажем), но и включает угрозу их совершения.
2. Цель диверсии – подрыв экономической безопасности и обороны страны, то есть ослабление государства, поэтому, как правило, действия виновных направлены на причинение материального ущерба, например, разрушение или повреждение гидроэлектростанции.
С объективной стороны террористический акт также сопоставим с актом международного терроризма, то есть совершением взрыва, поджога или иных действий за пределами России, затрагивающих жизнь, здоровье, свободу или неприкосновенность граждан России.
Как можно увидеть, дифференциация данного состава преступления должна проводиться по следующим критериям: объект преступления; место совершения преступления (действия, совершенные на территории Российской Федерации, не могут быть квалифицированы как акт международного терроризма); опасность, возникающая в связи с назначением, указанным в ст. 205 и 361 УК РФ действий; цель преступления.
Отграничение террористического акта от хулиганства и иных общеопасных действий, совершенных из хулиганских побуждений, может осуществляться по мотивам и целям совершения уголовного преступления. Хулиганские мотивы в основном выражаются в желании виновного открыто противопоставить себя и своему поведению по отношению к обществу, порядку, интересам общества, проявить пренебрежение к окружающим, проявить брутальную силу и т. д.
В заключение следует отметить, что хорошее знание законодательной характеристики является важной предпосылкой для правильной классификации общественно опасных действий, содержащих признаки террористического акта, и их выделения из состава преступления.
30 страниц
77% уникальность
2021 год
7 просмотров
